23

Чем то сатанинским отдает от песенки, какая то алхимическая красота, вполне искусственная: может очередной гомонускул, может глюк, может попытка вызвать демона.
Появлюсь из пены и щелочи,
Прячусь в бархат холодного синего мха
Шклярский частенько не видит, он ощущает и придумывает (не дрожи это я на ощупь пришел, мы закрыли глаза и далекий придумали остров), мох это что-то нежное мягкое, очень приятное. "Прячусь" - не отличима от мха. (Что за синий мох даже не знаю. В произведениях Лукьяненко -
Единственная известная форма жизни, обитающая в сумраке — это синий мох.Он питается человеческими эмоциями (так же, как и Иные).) Но мох холодный, указывает на холодность, отсутствия интереса или взаимности, может просто на нежить.
Красота здесь в прикосновениях и вполне конкретных гормонах:
Вот идут за пьянящей моею слюной,
Нелегко откликаться на все имена
Множество имен в средневековье ни о чем хорошем не говорит, вообще имя подразумевает так же явление, сущность. Многосущностей выдает и множественный инетерес, в этом случае вполне сексуальный.
Этакая притягательная, хотя внешне может совсем и не красавица, все таки из щелочи.